лесная история

Неформальный Берлин: Tacheles, Кройцберг

В Берлине я нашла свою Хаусманию. Собственно, даже искать не пришлось - здание располагалось прямо напротив нашего дома, по адресу Oranienburger str. 54-56.

 Его вполне устойчивое положение, центральное расположение и англоговорящие провожатые вагоноуважатые с флайерами в руках окончательно разубедили меня, что Tacheles подлежит сносу. После падения стены

проведешь на ферме ночь- убегут олени прочь

Eggedalen. Gol.

Порой пороешься в архивах, и вот..Дорога на Gol через Eggedalen. Это все Норвегия, чередовать как-то с Берлином надо, раз уж о норвежских историях речь:

Наташи на балконе или Берлин для тех, кто не понял

Поездки, говорят, надо планировать. Запасаться друзьями из фэйсбука, заглядывать в список достопримечательностей, копить деньги, отмечать красные дни календаря в придорожном ежедневнике, быть готовым к сбоям. Как говорил где-то там А. Жид "каждый вечер я засыпаю в предвкушении завтрашнего дня, который мне неведом, но который мной, однако, заранее расписан".

Настоящее знакомство с Берлином у меня состоялось совсем не у Бранденбургских ворот и не в лучших клубах с примесью

Цветы, дрозды, Auf Wiedersehen

Весну в Норвегии я начинаю с осмотра подснежников (поправьте меня, если это вдруг не они, т.к раньше видела только белые) и водопада у дороги, вода в котором бурлит все сильнее с каждым днем.

Пасха в Норвегии: цыплячий апокалипсис

В Норвегии начались пасхальные каникулы, недельное затишье перед официальным праздником, ничуть не уступающим размахом и безумием просходящего Рождеству или Дню Конституции 17 мая. Как водится, все разошлись на отдых и разъехались в загородные хитты, а дети перестали учиться задолго до намеченных событий, смастерив предварительно в школах немыслимое количество цыплят, яиц и всего пушисто-желтообразного.
Коллекции магазинов сразу после Рождества (дабы занять чем-то норвежцев в перерыве между 25 декабря и пасхальным воскресеньем) пополнились яйцами из дерева, папье-маше, олова, серебра и золота.

Про сомалийских пиратов, курсы норвежского и плохую память

На курсах норвежского языка, куда я заезжаю раз в неделю уже который месяц, происходят необычайные порой вещи. Для меня теперь вообще каждая вещь, так или иначе связанная с живыми людьми, необычайна. Стоит только отметить юбилей - год проживания на удаленной от всех на свете благ и ужасов цивилизации ферме,- и каждая мелочь внекомпьютерного общения становится настоящим событием. Правда, все интриги кружат вихрь исключительно в моей голове.

На деле все более прозаично. Вот шумные поляки и их жены, понимающие русских с полуслова (зачем-то учили ко всему прочему гимн Советского Союза в школе); вот хмурый шофер-дальнобойщик из Голландии, расхаживающий зимой в сабо на босу ногу; а вот кокетка-китаянка и родная ей по духу всем довольная пышка из Тайланда. И многие другие, периодически исчезающие и воскресающие через несколько недель, а чаще - пропавшие навсегда лица. Я наивно полагала, что всех нас объединяет жажда познания, ненасытное желание освоить норвежский и тяга к общению. Но на ферме живу только я, остальные, кажется, по говорящим жителям планеты Земля не тоскуют вовсе. Они приходят на курсы по каким-то очень приземленным причинам, вроде необходимости отслушать 300часов, - таково требование к приезжим, если они официально работают в Норвегии. По истечении этих часов люди просто растворяются, получив документ с подписью ректора. При этом у растворившихся проблем с разговорным как раз больше всех. На их месте точно из воздуха возникают другие персонажи, как, к примеру, юноша из Сомали, которого мне все время хочется расспросить, как там у него на родине дела с пиратами обстоят.